тянет нас друг к другу даже вне законов физики. Это, чистой воды, магия.
В тот момент, когда его губы касаются моих, я готова взлететь. Тело будто немного обмякает от силы ощущений. Его аромат, пусть и с налетом запаха лекарств, его касания. Такие, кажется, нежные, но одновременно с этим напористые.
Артур тянет этот момент, намеренно увеличивая градус между нами. Пухлые губы, что страстно ласкают мои все интенсивнее, щетина, которая немного царапает кожу.
Спектр того, что испытываю настолько объемен, что и сравнить не с чем. Еще немного и я окончательно потеряюсь в нем.
Чуть шершавая ладонь опускается на шею и большим пальцем он поглаживает кожу. Языки сплетаются в бурном танго, от которого кружится голова. Хватаюсь рукой за здоровое плечо, желая, почувствовать его кожу под пальцами.
Артур отстраняется первый, и практически рыча, прислоняется лбом к моему. Все еще не открывая глаз, хочу вновь затеряться, спрятаться от мира, сгорая от его прикосновений.
Тянусь вновь, оставляя детские поцелуи на его лице. Он растягивает губы в довольной улыбке, отвечая на них.
— Красивая, я не из самых терпеливых… — хрипит, открывая глаза.
Глупо хихикаю, но останавливаюсь.
— Как ты себя чувствуешь? — привычный вопрос за предыдущие несколько дней. — Теперь хорошо. — отвечает.
Но я не верю.
Врач сказал, что последствия могут быть через некоторое время и важно наблюдать за его поведением и настроением.
Возможно, это и слишком, потому как в сознание его не пришлось выводить, он сам пришел в себя. Однако, никто не знает, что с ним было там и все ли клетки мозга функционируют так, как раньше.
Периодами он где-то пропадает. Молчит и отстраненно смотрит в окно. Но я отчаянно хочу верить, что это лишь из-за того, что ему тяжело смириться с травмами.
Он ведь всегда мог все.
— Пообедаем? — пытаюсь встать, но он удерживает на себе. — Не хочу. — вздыхаю. — Ты же знаешь… — переводит глаза на меня: — Но можем позже. — Ник… — отчего-то начинаю нервничать: — Ты уже покупала обратные билеты?
Вопрос застает врасплох.
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю, не на шутку переживая. — Я многое знаю, просто не говорю об этом. — печально усмехается он.
На моем лице тянется улыбка. И я поудобнее устраиваясь, кладу голову ему на здоровое плечо.
— Мне нужно вернуться в Барселону закрыть вопрос работы, аренды жилья и прочего… — перечисляю: — Чтобы потом остаться…
Грудная клетка мужчины резко поднимается и опускается. Поднимаю взгляд, а он изваянием смотрит в одну точку.
Обеими ладонями поворачиваю на себя.
— С тобой, Артур. — улыбаюсь, глазами убеждая в этом желании.
Он смотрит, прикрывая глаза.
— Через сколько ты вернешься? — Не знаю, наверно около двух недель. Но я поеду только после того, как ты встанешь на ноги.
Я не оставлю его здесь.
— Только привыкнув к твоей любви и заботе…отпустить? Нет. — качает головой: — Я сам куплю билеты с железобетонным условием, что ты вернешься Ника. Иначе…
Прикладываю палец к его губам. Достаю цепочку с балериной, показывая.
— Я не смогу не вернуться, пойми.
Он кивает, выдыхая.
— Тогда… на следующей неделе. А сам к твоему возвращению прихожу в форму, договорились?
Хмурюсь, я не думала, что так скоро.
— Ничего ведь не случилось? — плохие мысли кружат над головой. — Нет, Красивая. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее станешь моей. Единственное, что…Ник, если ты не хочешь жить здесь, скажи мне. Я решу. Купим дом в Барселоне, буду ездить в командировки. Совещания, в конце концов, возможны и по видеосвязи.
Смеюсь, отрицательно качая головой.
— Мы ведь напишем новую историю? Давай не будем менять место действия. — поджимаю губы: — Хотя…дом в Барселоне звучит заманчиво. — Где захочешь, Красивая. — отвечает он: — Какой захочешь. Я…черт! — поправляет мои волосы, касаясь щеки: — До одури люблю тебя. — усмехается, приподнимая бровь.
Краснею, смущаюсь, чувствую тепло.
Боже.
Испытываю почти полноценное счастье.
— Кстати, как там дела у адвоката? — знаю, что не любит со мной говорить на эту тему. — Процесс идет. Срок ей немалый светит, учитывая послужной список. — А Мия? — С момента ее восемнадцатилетия я обеспечу ей будущее, кардинально отличающееся от того, что было у ее матери. В остальном, зависит от Абрамовых, что старшего, что младшего. Есть пара семей, которые готовы хоть завтра подписать документы, но не я один должен это решать. — Надеюсь, что она сможет это пережить…когда-нибудь. — до слез жаль ни в чем неповинного ребенка: — А мать? — С ней немного сложнее, но…Абрамов подтвердил ее участие в финансовых махинациях. Поэтому, года три да будет. — Хм…интересно и какая у нее причина обворовывать собственного сына… — А вот этого пока не знаю. Однако, там что-то такое, что Багров хочет сообщить мне лично.
Хмурюсь. Снова кладя голову ему на плечо.
— Когда же это закончится… — шепчу, чувствуя неприятный осадок. — Скоро, девочка моя. Я ускорю настолько, насколько могу. Надо только выйти отсюда.
Оставляю поцелуй на груди, принимая его ответ.
— Ник… — спустя паузу говорит он: — Пообещаешь кое-что? — Да. — без доли сомнений отвечаю. — Если нога… — ему даже сказать это трудно, я чувствую напряжение: — Если я останусь…
Привстаю.
Как же вбить в его голову?
— Первое, Ризанов, ты не останешься инвалидом. Второе, никогда…никогда не смей даже думать, что я оставлю тебя.
Даже злюсь на него и, уверена, сверкаю глазами.
— Хочу, чтобы ты, наконец, заняла свое место…стала Ризановой… — смотрит так проникновенно, говоря со всей своей серьезностью. — Это предложение? — нервно вскидываю бровь. — Это цель, которая должна стать реальностью.
Улыбаюсь, а одинокая слеза скатывается из глаз.
— Я тоже хочу эту реальность…
Артур целует губы в коротком целомудренном поцелуе.
— Надеюсь, кое-кто видит это сверху и радуется за нас.
Всхлипываю сквозь улыбку и судорожно киваю.
Эпилог
7 лет спустя
Артур
Вхожу в дом, хмурюсь потому что стоит гробовая тишина.
Двигаюсь дальше в гостиную, разбросанные игрушки уже стандартный атрибут украшения. Правда, в последнее время их становится все больше.
Выглядываю сквозь стекло раздвижной двери на террасу и вижу их.
Улыбка сама собой тянется на лице, а я молча наблюдаю.
Моя красавица жена в окружении двух сорванцов, брызгающих на нее водой из водяных пистолетов. Она смеется, закрываясь от капель.
Внутри разливается такое необъятное счастье, что я испытываю каждый день и минуту. А особый всплеск, это видеть их после рабочего дня.
Уля, наша маленькая обезьянка трех лет, старается угнаться за своим шестилетним братом.
А мой сын — копия меня, только с такой же красивой душой, как у моей жены.
Это не объяснить, но, мать его,
